Есть такая суфийская притча XII века, авторство которой приписывают Хакиму Санаи Газневи. Про трех самоуверенных слепцов и боевого слона. Под стенами города слепых встал лагерем владыка со своим войском, в арсенале которого было невиданное животное. Горожане послали экспертов на инспекцию диковины. Вернувшись, троица доложила о своих впечатлениях.
Первый, который оттактилил ухо гигантского млекопитающего, доложил, что слон есть нечто ковроподобное и шершавое. Ощупавший хобот возражал:
– Слон есть гибкая мускулистая труба, страшная и разрушительная.
– Нет, слон это твердая колонна, – полемизировал третий, исследовавший ногу.
«Созданное умозрением не ведает о Божественном. В этой дисциплине нельзя проложить пути с помощью обычного интеллекта», – резюмировал Хаким. Замечу, что все трое слепцов были честны – не пытались обмануть сограждан.
Так и три репортера, рассказывающие об одном и том же, рисуют разные картинки. А потребитель репортажной продукции видит лишь то, что считает нужным. Удивительно, но порой даже герои публикаций умудряются замечать только хобот. Или хвост. Или еще что-нибудь. Потому что у каждого своя реальность. По своему украшенная и расцвеченная, по своему неправдивая.
Ведь СМИ не столько источники информации, сколько интерпретационные площадки. Зритель/читатель/подписчик с алчностью карася клюет не на само событие, а на медиа-упаковку. Как авто-гигант штампует джипы да седаны, так и СМИ продуцируют «реальности». Свои, уникальные. Их и реализуют. «Реальность» же может быть депрессивно негативной, как в «Моменте истины» мега-надрывного манипулятора Андрея Караулова, или жизнеутверждающе ироничной, как в «24» саркастичного флегматика Михаила Осокина. Завидно политкорректной а-ля-«Ведомости» или напористо агрессивной, как в «Комсомолке». На любой вкус. И цвет. Можно – жёлтый. Можно – голубой. А надо, так и жовто-блакiтний.
На одной и той же лестничной клетке можно существовать в альтернативных медиа-пространствах. Кто-то живёт при «кровавой гэбне» Путина, когда святых гнобят в лагерях, а ельцинская свобода слова только снится. Кто-то – в «реалити-шоу» Ксении Собчак, где доминирует перманентный поиск полового партнера. Можно существовать в декорациях военного времени. Или – на фоне добродушного развитого капитализма. Все зависит от точки отсчета, задаваемой набором СМИ, который человек считает нужным потреблять. Слушатели «Эха Москвы» и сегодня наслаждаются ощущением лубянских преследований подобно диссидентам 70-х.
Аудитория не жаждет правды. Она предпочитает сказки на ту или иную тему, свидетельством чему не только тиражи таблоидов, но и скандалы, связанные с представителями т.н. качественной периодики. Незабвенна история Джека Келли, маститого журналиста (с двадцатилетним стажем работы!) единственной общенациональной североамериканской ежедневки USA Today. Автор 720 постановочных историй пять раз выдвигался на соискание Пулитцеровской премии (Pulitzer Prize). Получил её. А всё благодаря высокохудожественным выдумкам про сербских террористов, таинственных мятежниках и мифических повстанцах из Грозного. В конце концов был разоблачен коллегами-завистниками, и премию пришлось вернуть…
Приведённый пример есть правило, а не исключение. Напомню о скандале с мега-качественным изданием The Washington Post и его звездой 80-х Джанет Кук. При приеме на работу девушка налгала, что училась в Сорбонне. Враньё прокатило. Выводы были сделаны. Метода отработала. Журналистка ударилась в сочинительство, и материалы её пользовались неизменным успехом, а серия очерков о семилетнем мальчике, подсаженном злыми дилерами на сладостный героин, стала настоящей сенсацией. Сюжет про «Мир Джимми» получил всё ту же Пулитцеровскою премию. Но! Крепкий хозяйственник города Вашингтонска Мэрион Барри решил набрать политические висты и викториально отрапортовал публике, что ребёнку оказана помощь и юный наркоман твёрдо стал на лыжню реабилитации. Честные газетчики принялись рьяно искать объект мэрской заботы. И не нашли. Потому что он существовал лишь в воображении пронырливого мэра. И талантливой журналистки.
При этом нельзя так уж строго судить профессионалов за избыток фантазии. То, что они сочиняют, может происходить и в жизни. Помню, после миниатюры «Взгляда» о трогательном голубоглазом сироте Серёже, спевшем ангельски-пронзительное «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестко», коллеги-газетчики возжелали усыновить ребёнка и оказать помощь духовому оркестру провинциального детского дома. В Ереване создали фонд имени Серёжи. А с Камчатки прислали в редакцию «молодёжки», выпускавшей легендарную программу, контейнер с красной икрой и прочими лакомствами для мальчика. Однако подарки & намерения до цели не дошли – автор хит-сюжета Владимир Мукусев, по всей видимости, просто не обзавелся координатами объекта. И вынужден был обратиться к страждущим помочь с пространной сентенцией. Мол, много в стране детдомов и Серёжей немало. Позже он мне рассказал, что, мол, не хотел подставлять мальчика под избыточное внимание доброжелателей. Свежо предание, а верится с трудом… Ну да ладно. Там хотя бы не стоял сакраментальный вопрос «А был ли мальчик?». Мальчика вся страна видела (аудитория мукусевских выпусков «Взгляда» двадцатилетней давности – а дело было как раз в 1989 году – была под 200 миллионов!). И в результате – более тысячи зафиксированных усыновлений в течение месяца. Так что даже если бы героя сюжета не существовало вовсе, польза от журналисткой работы реальна вполне.
Но вернёмся к нашим заокеанским баранам. В 1998 году сотрудник The New Republic Стивен Глэсс рассказал о другом мальчике, 15-летнем хакере, которого боссы компьютерной корпорации трудоустроили, чтобы рекрутировать дарование, взломавшее их защитные коды. Но коллеги из Forbes, пожелавшие подзаработать на чужой удаче, обнаружили: юный гений – очередной журналистский миф. Но проработанный.
Замечу, что бюджеты US-изданий не сравнимы с отечественными и там работают тщательно & качественно. В частности, во всякой мало-мальски респектабельной газете есть спецотделы по проверке фактуры (fact checking): журики обязаны сливать туда все контакты и записи инспекции ради. Однако на каждую хитрую жопу, как известно, найдется что-нибудь с винтом. Смышленый профи Стивен не поленился зарегистрировать лже-компанию и даже запустить сайт вымышленного монстра, дабы подкрепить свою историю «фактами». Инспекторам дан был номер телефона «сотрудника», роль коего исполнил родственник репортёра. И технология сработала. Только вот ребята из Forbes оказались профессиональнее, и ещё одна журналистская афера была разоблачена.
Мораль сей басни тривиальна: читатель ведётся не на Факт, но на Подачу. Как в мукусевском сюжете: дело не в детдомовских сиротах вообще, а в трогательном певце Серёже, который не столько персонифицировал проблему, сколько был красиво подан и произвел впечатление на «взглядовскую» аудиторию. Когда телерепортер поднимается до уровня кинорежиссера, реальность поднимается до уровня искусства. В контексте печатных СМИ журналист оборачивается писателем. То есть иные талантливые медийщики грешат не столько порочной фальсификацией, сколько «акцентуацией» или художественной компиляцией а-ля покойная Анна Политковская.
Тут спрос и находит предложение – потребитель жаждет, чтобы ему «сделали красиво». Он тянется к «прекрасному». Что и постулирует бесстыдную гламуризацию информационного потока. Когда выпрыгивающих из окон жертв атаки на башни ВТЦ берут лишь общим планом, чтобы не зримы зрителю были гримасы отчаянья и не видны были брызги мозга при ударе об асфальт…
На Евразийском медиа-форуме 2007 года медиа-идеолог Марина Леско сравнила события 11 сентября 2001 года с перфектной телепостановкой: «В том телесобытии мирового масштаба все было учтено – от погоды и особенностей человеческого восприятия до профессионализма медийщков. Те, кто готовили суперпроект, точно рассчитали, какой должна быть картинка, чтобы сразу настроить мысли «на вечное» (раннее утро, башни, подобные Вавилонской, невинные жертвы…), сколько нужно времени, чтобы подтянуть все имеющиеся в наличии камеры к месту событий, как сделать так, чтобы зритель был постоянно в напряжении… Авторы продумали все детали, которые необходимо учитывать при постановке подобного рода зрелища. А главное, все было по-настоящему: люди в кадре умирали. Но без чернухи: все, что видел зритель, — это растворяющиеся в небесной лазури фигурки, которые обреченно летели в никуда, крепко взявшись за руки, гонимые огнем из окон в мир иной.
Тот эфир продлился порядка двух часов — столько, сколько нужно, чтобы зритель успел пережить катарсис и подустать. Затем башни рухнули одна за другой, похоронив под собой всякую надежду на хэппи-энд и возможность узнать когда-либо, кто кого нанял с целью осуществить эту уникальную и, безусловно, грандиозную художественную постановку. Таким образом, если понимать под словом «гламур» упрощение и украшение, то есть художественную обработку реальности (иначе говоря, лубок), то становится ясным, что тенденция гламуризации существовала всегда, существует ныне и не умрет никогда.
Помнится, после тех событий несколько видных кинорежиссеров (включая великого Годара) были преданы анафеме за то, что отказались признать историю с башнями простым терактом – профессионалы сразу смекнули, что алмазы бриллиантами не рождаются.
Фишка всего вышеизложенного заключается в том, что восприятие в любом случае искажает. И подлинный масштаб катастрофы сущего виден лишь Вседержателю. Знаменитый американский продюсер Андрю Браунсберг сказал как-то: «Фотографы любят повторять, что фотографии не лгут. Это неправда. Ничто не обманывает так как фотография…». И этот тезис смело можно экстраполировать на журналистику в целом. Любая информация, прошедшая сквозь личное восприятие СМИ-профессионала, искажена. Сознательно или неосознанно. А потребитель лишь выбирает то искажение, которое соответствует его внутренним установкам. И если мы говорим о профессиональной этике, то дело лишь в генезисе искажения: бессознательное простительно, сознательное – нет. Так я вижу медиа-слона. Не уверен, что это хвост.
Евгений Ю.ДОДОЛЕВ.
Редуцированный вариант статьи под заголовком «Степень свободы слова» опубликован в еженедельнике Михаила Леонтьева «Однако» (№11, 2009).
ОТ РЕДАКЦИИ. Публикуемый сегодня материал – фрагмент из рукописи Евгения Ю.Додолева «ТВлюция»; издание трилогии об отечественной медиа-индустрии запланировано на 2011 год (одна из книг – пристрастная хронология создания и кончины программы «Взгляд»).
