Историческая сенсация
Михаил ДОДОЛЕВ
(Об одном эпизоде из жизни петербургского общества в годы русско-французского союза 1807 – 1812 гг.)
В романе Л.Толстого “Война и мир” (а также в фильме того же названия С.Бондарчука) неоднократно появляется звезда французского театра “Комеди франсез” м-ль Жорж (Маргарита Жозефина Веймер). Ее неожиданный приезд в Петербург весной 1808 г. (т.е. вскоре после заключения в Тильзите между Наполеоном I и Александром I мира, резко изменившим обстановку в Европе) стал сенсационным событием, вызвавшим “всеобщее удивление”. До сих пор не полностью выяснены подлинные мотивы, побудившие знаменитую актрису м-ль Жорж (или Жоржину, как ее ранее ласково называл французский император) бросить родной дом, поломать блестящую карьеру и предпринять тайное путешествие в далекую Россию, страну всего несколькими месяцами ранее находившуюся в состоянии войны с наполеоновской Францией. Гертруда Кирхейзен, автор недавно переведенной на русский язык книги “Женщины вокруг Наполеона”, объясняет эту поездку “русской интригой”, стремлением петербургской аристократии “вырвать царя из рук прекрасной, умной и в высшей степени кокетливой княгини Нарышкиной”.
На наш взгляд, такое объяснение малоубедительно и не совсем соответствует фактам. Оно не учитывает, что в первую очередь не петербургская аристократия, взгляды которой так или иначе разделяла Мария Антоновна Нарышкина, жена знатного царского сановника Дмитрия Львовича Нарышкина, а сам французский император был заинтересован в том, чтобы ослабить влияние на царя могущественной фаворитки, не разделявшей сближение России с наполеоновской Францией, “дружбу” царя с “исчадием революции”, корсиканским чудовищем. Обращает на себя внимание тот факт, что в августе 1807 г., т.е. вскоре после заключения тильзитских договоров, когда в Петербург прибыл личный представитель Наполеона генерал Савари, М.А.Нарышкина четыре раза отказывала ему в приеме и изменила свое поведение лишь по указанию царя. Прибывший в столицу Российской империи с тем, чтобы укреплять отношения между Александром I и Наполеоном I и бороться с антифранцузскими настроениями в русском обществе, Савари был неплохим наблюдателем (вскоре он был назначен министром полиции), он скоро понял, что в петербургских салонах большую роль играют женщины, и сделал вывод, что для поворота общественного мнения следует сначала изменить настроения петербургских “красавиц”.
Савари часто стал бывать у Нарышкиных, рассчитывая через Марию Антоновну влиять на царя и с этой целью стал передавать через нее важную информацию и “советы”: о готовящемся на царя покушении, о необходимости “почистить” министерства, удалить от двора “недовольных” и т.д.
Но такая тактика скоро исчерпала себя. Разделяя в глубине души настроения петербургской аристократии, недовольной присоединением России к континентальной блокаде, захватами Наполеона в Западной Европе, Александр I тем не менее продолжал твердо следовать своему “тильзитскому” курсу и, поддерживая сотрудничество с наполеоновской Францией, одновременно отстаивать интересы России, проводить независимую политику. Ответственность за свои неудачи Савари возложил на Нарышкину. Именно тогда, видимо, и возникла идея подорвать влияние Марии Антоновны и с этой целью направить с Петербург любимую актрису Наполеона. Как раз 9 сентября 1807 г., сославшись на разговор с российским императором, Савари передал в Париж, что приезд в российскую столицу нескольких французских актеров доставил бы Александру I “величайшее удовольствие”.
Внимание к Нарышкиной проявлял и новый посол Франции Арман Луи де Коленкур. Примечательно, что одно из своих первых донесений в Париж он начал сообщением: “Говорят, что г-жа Нарышкина родила дочь”. Старый французский аристократ, отличавшийся изысканными манерами и располагавший огромными средствами, Коленкур сразу же приложил большие усилия, чтобы расположить на свою сторону петербургскую аристократию. Приезд мадемуазель Жорж в Россию весной 1808 г. служил этой цели: высшие слои Российской империи давно питали большое пристрастие к французскому языку, искусству и театру. Коленкур сразу же обратил внимание, что приезд знаменитой актрисы и ее первое выступление в Павловске 24 июня, прошедшее с большим успехом, вызвали у Нарышкиной серьезное беспокойство. С м-ль Жорж сразу же был заключен контракт. Император принял ее, подарил ей драгоценные брильянтовые застежки и пригласил на бал в Петергоф. Приезд актрисы, формально тайный и официально не санкционированный Наполеоном, стал предметом обмена мнениями между Александром I и французским послом. Император нашел м-ль Жорж “очень красивой”, хотя и “бледной”, многозначительно назвал ее “частицей” Наполеона, но тем не менее выразил сожаление, что она предприняла столь тяжелое и опасное путешествие, заметив, что для длительного и полного успеха она не найдет в России подходящих, хорошо подготовленных партнеров. Более того, имея в виду неофициальный характер поездки актрисы, Александр I высказался за то, чтобы к ней проявили снисхождение. Однако Коленкур сухо ему ответил: “У нас достаточно комедианток. Население Франции достаточно большое, и нет никакой нужды заботиться о перебежчицах”.
В 1808 г. м-ль Жорж тем не менее добилась больших успехов. Намереваясь продолжать свою деятельность, летом 1809 г. она устроилась на Каменном острове, вблизи летней резиденции царя. Но на этот раз успех ей не сопутствовал. “Напрасно” устроилась – многозначительно утверждает Коленкур.
К этому времени отношения между Александром I и Наполеоном значительно ухудшились. Российский император потерял прежний интерес к французскому театру. Примечательно, что когда м-ль Жорж, требуя новых денежных субсидий, стала угрожать отъездом в Париж, гофмейстер Александра I Н.А.Толстой категорически ей ответил, что она правильно сделает, если уедет, и ей сразу дадут паспорт. Наоборот, отношения между Александром I и М.А.Нарышкиной продолжали улучшаться. 7 января 1809 г. Коленкур писал по этому поводу: “Прекрасная Нарышкина все время появляется. Знаки уважения к ней стали публичными, как это было и ранее. Ухаживания и визиты стали еще более частыми”. Отношения между российским императором и М.А.Нарышкиной еще более укрепились накануне войны 1812 г. 4 марта 1812 г. французский наблюдатель сообщал: “Г-жа Нарышкина как никогда в фаворе. Император каждый вечер проводит с ней не менее часа. Одним словом, обращение с ней лучшее, чем когда-либо”.
Почему же “русский холод” победил “французскую живость”? Отвечая на этот вопрос, отметим, что Нарышкина никогда не обращалась к императору с просьбами, категорически отказывалась принимать от него деньги или подарки, не вмешивалась в государственные дела. Любимая дочь Софья Дмитриевна связывала ее с царем.
Но главное, как нам кажется, заключалось в другом. Тонкий дипломат, хорошо разбиравшийся в придворных интригах Александр I быстро “раскусил” французскую актрису. Не случайно, в 1812 г., когда “великая армия” Наполеона вторглась в пределы России, он многозначительно назвал м-ль Жорж “настоящей француженкой”.
