НОВОВЗГЛЯДОВСКАЯ ПЯТИЛЕТКА

Самый распространенный вопрос редакционной почты “Нового Взгляда” за нервных пять лет его пульсирующего существования: “Почему вы публикуете преимущественно злобные и ругательные письма?”

Отвечаю. Во-первых, остервенелая взаимоненависть – это один из основных мотивов Настроения, доминирующего на разоренных просторах несчастного рублевого пространства, звавшегося некогда грозно и размашисто Союзом ССР. Во-вторых… Напомню хрестоматийный тезис не очень симпатичного российского классика-женоненавистника. Про семьи. Счастливые, по Льву Толстому, все счастливы одинаково, а каждая несчастная – несчастна по-своему. С т.н. читательскими откликами ситуация, утверждаю, схожая. Благодарные и восторженные послания, как правило, дублируют друг друга. Идеи, формулировки, заходы – одинаковы. Что же касается писем негативных, то тут палитра выразительнее. От занудно-ворчливых до угрожающе-яростных. По-моему, социально активные читатели год за годом старательно пишут коллективный Автопортрет Ненависти. Уровень этой самой ненависти, о котором в премьерных №№ “НВ” писал наш б. собкор в США Виталий Коротич, к сожалению, отнюдь не уменьшился за последние пять лет.

Да, мы уже справили первую свою пятилетку. № 001 этой газеты вышел 15 января 1992 года. Называлась она “Взгляд/ВИD”. И была в ту почти что перестроечную пору как бы органом одноименной ТВ-компании. Первый же номер напечатан был полумиллионным тиражом. За счет удачно найденного способа распространения практически всего тиража – как еженедельного приложения-вкладыша в газету “Московская правда”. Пятилетка удач и промахов, находок и ошибок… Во всяком случае, мы выжили. Что в нынешних условиях, говорят, невозможно.

В 1995 году наш еженедельник стал зыбким фундаментом сложной структуры, включающей в себя три еженедельные газеты, ежедневный бюллетень и пять журналов. Смешную версию этой метаморфозы прочитал в “Собеседнике”. Цитирую “собесовского” автора Валерию Новодворскую:

“Любопытно отметить, что семь казней египетских, которые должны были исполнить над прессой коварные законодатели, от Говорухина до Жириновского, взяли на себя и с подъемом осуществили органы власти исполнительной, до декабря 1994 года, то есть до чеченского безобразия, декларировавшие, что они для свободной печати – тихая гавань, единственный оплот, каменная стена. Насчет стенки они, впрочем, не обманули. Прессу поставили к ней по принципу “Руки в чернилах – расстрелять!”, предварительно установив, что мы хоть и соловьи, но не разбойники и что для оправдания татьбы в Чечне такая печать мало пригодна… среди демократических газет и журналов возникла страшная эпидемия, начался их падеж. Причем есть все основания предполагать, что вирус был занесен свыше. Рассмотрим хотя бы несколько историй болезни.

Первым сошел с рельсов бесшабашный “Новый Взгляд”. Полмиллиона тиража, часть которого упаковывалась в слабо повизгивающую от ужаса респектабельную “Московскую правду”, расходились с колес. Газета подрывала устои социализма и развращала нравы орвелловской Океании, где секс сходил за преступление. Она очень огорчала ветеранов КПСС, старых дев и чопорную Палату “мер и весов”, где штат г-на Венгерова сличал печатную продукцию со своим личным нравственным эталоном. На газетных полосах непримиримо соседствовали Леонид Радзиховский и Виталий Коротич, Эдуард Лимонов и Владимир Вольфович, моя антисоветчина перемежалась с консервами от коммунизма, патриотизма и этатизма. Было весело и бесцензурно.

И вдруг в середине декабря 1994 года г-н главный редактор “НВ” Додолев прозрел и раскаялся в своих прегрешениях. Выкинув из газеты демократов, хулящих родные российские штычки и плюющих в жерла отечественных пушек, он оставил на ее страницах безобидных авторов типа Ярослава Могутина, в 13 тезисах умеющих объяснить, что есть целиком и полностью преступные народы, например, чеченцы. В нескольких номерах подряд г-н Додолев, раньше так носившийся со своим нонконформизмом, лично, долго и нудно объяснял, почему он не будет печатать тех, кто не способствует победе федерального оружия в Чечне. Заодно он раскрывал вражескую сущность Сергея Ковалева, именуя его на сленге 30-х годов “государственным преступником”. Содержание политической части газеты довольно быстро свелось к нескольким нехитрым формулировкам из казацко-жандармского обихода в интерпретации Марины Кудимовой:

Бомба подзорвется,

Я те говорю,

Грозят инородцы

Батьке-царю!

Посторонних, возможно, удивит такая мгновенная и полная трансформация “независимой” частной газеты и ее вольнодумного владельца. Но ведь эти “посторонние” в лице их полномочного представителя Лиона Фейхтвангера удивлялись даже такой всем у нас понятной вещи, как поведение Радека и Ко на процессе 37-го года! Русский народ, придумавший анекдот про мумию, которая в НКВД призналась, что она принадлежит Аменхотепу IV, не удивляется уже ничему, даже возвращению г-на Додолева на стезю добродетели и законопослушания, тем более что он тут же сел в свою карету и уехал в США, где пребывает большую часть своего рабочего времени. Есть за что копья ломать”.

Вот такая забавная версия была придумана пламенной революционеркой. Другой бы стал кипятиться и возражать. Но стоит ли? В передачу “Тема”, посвященную пресс-проблемам (эфир, кстати, прошел на этой неделе), Юлий Гусман меня пригласил как издателя и создателя “бульварных газет и журналов”. В их лексиконе слово “бульварный” тождественно понятию “популярный”. Поясню, кто такие – они. Я их называю “культурные”. Что ни день, то несется по страницам наших (преимущественно “элитарных”) газет плач Ярославны: то раздаются жалобные голоса представителей культурной элиты, нудно муссирующих печальные проблемы умирания Культуры. Идут бесконечные споры о том, кто имеет право говорить от имени русского народа, а кто – нет. Скучные авторы тоскливо размышляют о нуждах нашего народонаселения, о том, какое в России должно быть государство, как нынешние либерал-большевики смахивают на просто большевиков и т.д., и т.п.

Я сознательно называю этих авторов представителями культурной элиты (т.е. образованной части населения), а не интеллигенцией, коей они, по всей видимости, себя считают. Ибо интеллигенты – это хрупкие, тонкие, образованные люди. Они к чужим мнениям толерантны. По причине наличия высокоразвитого интеллекта. А чувство вкуса не позволяет им вылезать на страницы нашей раздухарившейся прессы, подобно тому, как порядочные девушки все больше сидят по домам.

Да и трудно удивить интеллигентного человека тем, что нынешние демократы смахивают на прежних большевиков. Это ведь так естественно. Во все времена существуют люди, которые, прикрываясь теми или иными (актуальными в данную историческую эпоху) идеями, расталкивая других локтями, рвутся к кормушке. Те, что поглупее, открыто едят из кормушки. Поэтому, когда задние подпирают, их первыми приносят в жертву. А те, что поумнее, стоят во втором ряду, чтобы успеть взмахнуть очередным “чемоданом с компроматом”, крикнуть: “Держите вора!” – и прослыть честными.

Поколения этих специальных людей, по большому счету, ничем не отличаются одно от другого. Обладая даром мимикрии, они легко меняют свою идеологию, чтобы всегда быть ближе к пище. Если время требует, они пишут “Ленинианы”. Когда конъюнктура меняется, начинают разоблачать авторов “Лениниан”. Украв у Отчизны пару-другую миллионов долларов, такие люди тихонько отходят в сторону – жевать этот кусочек с видом оскорбленной невинности и выражением лица типа: “Я все для народа старался, а вы меня так…” Манеры при этом неплохие, наружность импозантная, речь складная.

Короче, подлинного интеллигента не удивить тем, что одни торопливо жрут из кормушки, другие сердито охают в газетных статьях “Как же так?”, третьи лениво читают печатные труды тех, кто охает, а “народ” тем временем упорно потребляет недорогие детективы и разномастные “пособия по сексу”. Болт забив на свое жрущее руководство.

Ну, возвращаемся к пресловутой культурной прослойке, засорившей собой страницы печатных изданий. Псевдоинтеллигенция эта не только бесконечно далека от народа (в силу чего и совершенно непопулярна), но и является самой инфантильной его частью. Вечно выступая против очевидных каждому недостатков системы, “культурные” ни разу не предложили хоть мало-мальски конструктивной, разумной программы (диссиденты, кстати, типичные представители “культурных”).

Как наивно звучат призывы наших современников не ждать доброго дядю, который придет и наведет порядок! Они именно в силу инфантильности своей не замечают, что находятся в детском саду, где призывы к самоуправлению звучат нелепо.

К тому же они – жуткие снобы. Величают народ “быдлом” (что так же глупо, как судить природу за то, что бывает зима). Рассуждают о дурном вкусе народонаселения и о примитивизме массовой культуры. (“А судьи кто?” – спросил в свое время Грибоедов). Т.е. напоминают маленького мальчика, который, захлебываясь от кашля, переполненный чувством собственного достоинства, курит, считая, что ядовитая сигарета в крепких зубах – это и есть сакраментальная взрослость. Эти самые “культурные” считают, что полторы прочитанные за жизнь книжки дают им право судить и презирать подавляющую часть соплеменников за обожание мыльных опер и тупейших передач типа “Поля чудес”.

Мы непопулярны, трагически восклицают они, потому что мы – умные.

Восклицают, не подозревая о том, что есть такие дисциплины, как психология, социальная психология, социология и т.д., которые давно описали явление под названием “популярность”, и пришли к выводу, что ум и популярность – не взаимосвязаны. Но нет, этих книжек наши “культурные” не читают, слишком много в них непонятных слов и рассуждений…

Конечно, надо отдать “культурным” должное. Они бывают остроумны, оригинальны, трогательно серьезны, вдумчивы. Как отличники на школьной олимпиаде. Но дети есть дети; с грамотностью и мыслью всегда проблемы. Тут мы частенько имеем дело с таким явлением, как проекция, когда свои проблемы и эмоции человек подсознательно приписывает другому. Т.е. если ты сам страдаешь от комплекса неполноценности по отношению к кому-либо и испытываешь враждебное чувство, в чем не хочешь себе сознаться, ты приписываешь этот комплекс ощущений объекту. Как хорошо, что наши “культурные” и даже не отдают себе отчета в том, что каждая фраза написанного ими текста выдает их с головой. Конечно, всегда найдется некто, желающий быть покойником на всех похоронах.

Совершенно бессмысленно осуждающе наезжать на глупейшие игровые ТВ-экзерсисы. Или, допустим, на детективы и боевики. Гениальнейший Юлиан Семенович Семенов не раз мне говорил: “Есть только один критерий. Имя ему – тираж, успех, сбор, скандал… Ну, в общем, ты понимаешь”. Я понимал. Чего и желаю другим, прежде всего – “культурным” представителям второй древнейшей профессии, столь люто презирающим своих собратьев, “разгребателей грязи”. Ведь “гребут” то, на что сформирован вполне конкретный социальный заказ. Этим и постулированы гигантские тиражи таблоидов, и их относительно высокая цена на пресс-“развалах” в метро.

Ничто не может заставить человека потреблять то, что ему неинтересно. Если бы активная пропаганда имела хоть какой-нибудь эффект, СССР стоял бы вечно на шестой части суши – хмуро и величаво – словно памятник Феликсу Дзержинскому на площади перед столичным “Детским миром”. Не родилось бы поколение людей, которое под вялыми знаменами загадочного партайгеноссе Горбачева так активно способствовало бы его, Союза, разрушению. Так что не надо держать людей за идиотов. Нет, я не отказываюсь от своего тезиса о безмерии слабоумия человеческого, но хочу заметить: среднестатистический гражданин, бесспорно, смышленее среднестатистического президента (коих развелось у нас, как грязи).

Сейчас, например, очередные кремлевские разоблачения Гдляна или даже освобождение из тюрьмы приговоренного весьма основательно Дмитрия Якубовского не спровоцируют никаких эмоций. Равно как и сенсационные статьи о валютных проститутках, которые всего-то десять лет назад сделали меня на какое-то время желанной добычей для дюжины западных журналюг. И дело не в том, что это уже не ново. А в утрате интереса к этому кругу проблем. Помимо самих фактов, существует некое настроение, с которым эти факты подаются аудитории. Если в течение 70 лет, как метко заметил один западный писатель, “эйфория расползалась по культуре нашего общества, как широкая ухмылка на лице идиота”, то теперь она (эйфория) уступила место Апокалиптическим Настроениям, кои я суммирую ясельной присказкой “мама никогда не придет!”

Результат: самые популярные программы – новостийные. А самая увлекательная часть программ новостей – о стихийных бедствиях. Отсюда – былой успех “600 секунд”, специализирующихся, по меткому выражению ныне подзабытого лидера подзабытой “Памяти” Дмитрия Васильева, на “окровавленных кусках мяса”. По мнению Франкла, “для тех, кто жаждет острых ощущений, самым сильным является смерть – как в жизни, так и в искусстве. Какой-нибудь тупица, читающий за завтраком газету, жаждет рассказов о несчастьях и смерти”.

Приходится смириться с мыслью, что мы дружно попадаем в разряд тупиц, по крайней мере в системе координат знаменитого специалиста по вопросам личности. Ибо апокалиптические настроения полностью овладели нами. Все, не отдавая себе в этом отчета, с нетерпением ждут: когда же ужасный конец придет на смену ужасу без конца. С каким нескрываемым удовольствием, с раскрасневшимися щечками и горящими глазами, как у девушек на любовном свидании, в очередях громко смакуют очередной теракт! Если бы не овладевшее огромным количеством народа желание прочувствовать, как все ужасно (оборотной стороной чего является снятие с человека всякой нравственной ответственности), легче было бы выживать.

На самом деле успех того же “Времечка” и прокурорские наезды на “НВ” образца 1994 года – подтверждение тезиса Э.Фромма о садо-мазохистском комплексе народа, выросшего в условиях тоталитарного режима. Мы желаем ужасаться. Не кровавые фильмы делают людей агрессивными, а агрессивные люди получают удовольствие от созерцания жестокости.

Только малообразованные люди (большинство критиков и экспертов таковы) могут ругать наш новый журнал “Секрет” и вдохновенно рассуждать о том, что надо воспитывать в людях “хороший вкус”. Забывая о том, что само по себе понятие “вкус” – категория относительная, обусловленная эпохой, средой, воспитанием и массой других (влияющих на понятие “вкус”) факторов.

Вывод. Нет более эффективного способа прогнозировать завтрашний день, чем внимательно изучать и “НВ”, и все, что популярно сегодня (какие пьесы, философы, песни, писатели, архитектурные стили, артисты, девушки, etc.).

Тот факт, что в моду вновь входят Ницше и Шопенгауэр, означает усиление личностного момента в обществе. А отсутствие по-настоящему молодых политиков – симптом грядущей анархии. Что бы ни писали по этому поводу журналюги, продажные, как и положено им по всем неписаным законам Истории.

Но… В первую годовщину “НВ” я в этой колонке продекларировал: в политику мы не играем. Не играем. И не будем играть. Поэтому из девяти наших изданий только “Мою Газету” можно с большой натяжкой назвать “общественно-политической” (по задумке, это экспертная газета, не скрывающая некой ангажированности, заданной составом ее учредителей).

Наш девиз – “Будь проще!”, и мне льстит, когда продукцию нашего Издательского Дома (речь не только о календарях и книжках) величают “изящной эклектикой”. Эта эклектика – залог нашего грядущего супер-успеха. Так что вторую пятилетку, уже в будущем тысячелетии, мы будем отмечать, чувствуя, что это тысячелетие – наше!

Евгений Ю.ДОДОЛЕВ,

Просто Главный


Евгений Ю. Додолев

Владелец & издатель.

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ЗАКОН – ДЕЛИТЬСЯ НАДО!
В ОКТЯБРЕ БАГРЯНОЛИСТОМ, ДЕВЯТНАДЦАТОГО ДНЯ
ПРОДОЛЖАЮЩИЙСЯ РОСТ БОРИСА БЕРЕЗОВСКОГО
ДА БУДЕТ СВЕТ!
“БАТЮ” ЛЮБЯТ ВСЕ!
“БАБОЧКА-ЛУНА“ АЛЕКСАНДРА АЙВАЗОВА
CD-обзор
ВАРИАНТЫ ТРЕЗВОСТИ
Здоровье в ваших руках
ЗДОРОВЬЕ В ВАШИХ РУКАХ
СУДЕБНЫЙ ИСК НА 500 МЛН. ФУНТОВ
АКТИВНОСТЬ ЧАСТНОГО ИНВЕСТОРА ЗАВИСИТ ОТ ПРЕДОСТАВЛЯЕМЫХ ЕМУ УСЛОВИЙ
ВЛАДИМИР ШУМЕЙКО: НАМ НУЖЕН ЦАРЬ-ПРЕЗИДЕНТ


««« »»»