После знаменитого интервью с Ельциным, когда интервьюер довольно круто, по понятиям поклонников Бориса Николаевича, наехал на будущего Президента России, репортерская звезда бывшего ведущего “Взгляда” Сергея Ломакина едва не закатилась…
– Почему ты ушел из “Взгляда” так неожиданно? Лысенко говорил мне, что ты даже не поставил его в известность, что было ему очень обидно.
– Он очень деликатный человек. И мне кажется, что он очень аккуратно, тонко уходит от главной проблемы: почему я ушел. Если по порядку, то все очень просто. В 1987 году осенью, как раз в период подготовки “Взгляда”, меня пригласил к себе Сагалаев. А с ним мы знакомы очень давно, еще с 1972 года. Тогда я работал в АПН в редакции Ближнего Востока и Африки. И в прошлом году пришел на телевидение. Если можно так сказать, меня привел туда за руку Андрей Меньшиков (тоже довольно известный человек, который в свое время был звездой КВН). Это человек, который нашел себя, и я считаю, идеально нашел в форме игровых телевизионных программ. То, что у нас делает Листьев, – это лишь совдеповский вариант полностью слизанной игры на американских и европейских студиях. Меньшиков же делал другие игровые передачи, такие, как “Салют, фестиваль” (в них участвовали Андрей Кнышев, Володя Мукусев и еще несколько ребят, очень талантливых, способных), – по тем временам это было действительно безумно интересно.
– Но известен ты стал не как соратник Меньшикова, а как журналист, вхожий к президентам.
– Может быть, я и вошел в команду “кремлевских репортеров”, но официально мне об этом никто никогда не говорил. В последнее время Горбачев шел часто на интервью со мной и еще с несколькими моими телевизионными коллегами. Поэтому я не могу сказать, что я был единственным человеком, который работал с Горбачевым. Нет, конечно. Еще несколько человек, которые ездили вместе с ним в поездки за рубеж и по стране, были тоже знакомы ему. Он узнавал их в толпе.
– Но ты был самым импозантным из них. И было очень неожиданно, что ты, запомнившийся основной массе зрителей как ведущий “Взгляда” (передачи, которая всегда была в оппозиции), стал близок Горбачеву. Запомнился именно Ломакин. Тем более, что у тебя красный галстук, такой же, как у Михаила Сергеевича.
– Это не значит, что мы оба с ним закончили Гарвардский университет. Кстати, Ельцин, как мне видится, во многом копирует его манеру общения со средствами массовой информации. Одно из главных достижений Горбачева – его умение работать с прессой. Вот он разговаривает с людьми на улице и, казалось бы, весь занят беседой, но вдруг видит телекамеру и активно и сразу реагирует на нее. Он всегда видит, где она находится. И пытается развернуть своего собеседника лицом на эту камеру. Он очень хорошо чувствовал, где удобно репортеру подойти с микрофоном. В этом была, конечно, какая-то прелесть, потому, что не надо было подбегать к начальнику его личной охраны и говорить: “Я бы хотел взять интервью у Президента, где это можно сделать?” Он сам это чувствовал. Вероятно, по каким-то движениям. Не потому, что мы кричали: “Михаил Сергеевич, ответьте на вопрос”. Он сам подходил к репортеру. Бывало так, что мы стиснуты людьми в толпе и двинуться невозможно. Он сам шел к нам. При этом он мог великолепно уходить от вопросов, на которые не хотел бы отвечать. Улыбнется, начнет говорить и ровно через пять секунд уходит мыслью совершенно в другую тему. Сделать невозможно ничего, я пробовал пару раз сказать: “Михаил Сергеевич, я очень рад, но мой вопрос относится к другой сфере”. “Да-да, я понимаю, Сережа”. И продолжал говорить то, что хотел. Причем делал это с улыбкой. И “схватить его за руку” было невозможно. И ты был в не очень ловкой ситуации. Получал то, что хотел сказать Президент. Я, например, считаю, что это величайшее достижение. В политике. Уметь уйти от вопроса, который не выгоден. При этом он всегда хорошо реагировал на короткие и резкие вопросы, бьющие иногда ниже пояса. Один из примеров. Когда он был в Канаде и в это время как раз произошло избрание Ельцина, ему задали вопрос около трапа самолета: “Поздравите ли вы Ельцина с избранием?” И, если не ошибаюсь, это был вопрос, который не был ему приятен. Но Горбачев нашел в себе силы, ответил буквально одной фразой. Смысл примерно такой: если он избран, то он достоин того, чтобы его избрали. Хотя по выражению лица было видно, что это ему не очень приятно.
– С Ельциным тебе тоже приходилось работать. И якобы ты был не лоялен? Такие обвинения слышались в твой адрес. В том числе и с экранов ТВ.
– Еще как! Но это особый разговор. Думаю, никому из журналистов не было никогда необходимости упрекать команду Горбачева в том, что они проводят определенную кампанию в средствах массовой информации по созданию Имиджа. Горбачев создавал свой имидж сам. Он такой, какой есть. Имидж Горбачева не подкрашивали, не лакировали, не создавали из него некую куклу. Его команда не задавалась этой целью. Это тоже объяснимо, ибо Горбачев был ослепителен после Брежнева и Черненко. Величайший выход Горбачева к средствам массовой информации (а значит, к общественному мнению) открыто – это уже был шаг, невероятный для предшественников. Команда Ельцина использовала этот шаг Горбачева для того, чтобы сделать следующий шаг. И они решили создать имидж Ельцину. На это были брошены очень большие силы, очень толковые ребята. Полагаю, что это правильно, это западная схема. Главнейшая задача была – поддержать образ Ельцина как самого привлекательного для страны человека. И если кто-то из репортеров (в силу острых, неожиданных вопросов) ставил Ельцина в ситуацию не очень удачно отвечающего политика, команда находила выход. Это и со мной было. Не вина Ельцина, что он не сумел ответить на вопросы. А вина репортера, что репортер неправильно поставил вопрос. Или неправильно вел себя с Борисом Николаевичем. Хотя я могу и ошибаться.
– После того, что ты рассказал, мне кажется, что Горбачев значительно симпатичней, чем Ельцин.
– Мне кажется, что для репортера не важно, кто из политиков симпатичнее, а кто более интересен для вопросов. Я брал два раза интервью у Ельцина. Один раз – когда работал в программе “Взгляд”. И это интервью не пошло в эфир. Его запретили. А второй раз интервью (которое было в прямом эфире) было неудачным для меня. Это происходило у нас, в студии Останкино. Я не могу сравнивать Ельцина и Горбачева, это было бы нетактично, но с Горбачевым мне приходилось работать значительно больше. Он тонкий, более европеизированный политик, он вызывает симпатию у беседующего с ним человека. Так мне представлялось всегда. И это подтверждают мои коллеги. У него есть какая-то магическая сила воздействия на собеседника. Я не знаю, как это назвать. Но он может уговорить любого человека согласиться с его позицией, это он умеет делать блестяще.
Хотя бы той лавиной слов и мыслей хаотичных, которую он выливает на этого человека. И тот начинает барахтаться, пытаясь найти главную мысль. Это уже удар. После этого собеседника можно брать просто голыми руками. Он не соображает, что он должен спросить и как он должен себя вести. Но это не происходит насильно, это вероятно и есть какое-то психологическое действие Горбачева. Как-то один раз я стал очень внимательно смотреть за его глазами. Главное впечатление: очень лукавые и глубокие глаза. Главная задача репортера – ввести собеседника в свою игру, добиться от собеседника ответа на твой вопрос. Это шахматы. А в случае с Горбачевым ты сталкиваешься с очень сильным игроком. Он принимает твою игру. Он будет играть с тобой, но на каком-то десятом, двенадцатом, пятнадцатом ходу он может переставить фигуры. И ты даже не понимаешь, что играешь в его игру. Поэтому моя задача всегда была – сделать свою.
– Ты рассказал, что следил за его глазами и видел в них лукавство. А что бы еще ты можешь сказать чисто личностно, какое было впечатление?
– Во-первых, это очень доброжелательный человек. Который не желает никому зла. Это абсолютно точно. Мне кажется, психологически в нем не заложена жажда посчитаться с кем-то. Это видимо войдет в историю. Первый персонаж такой – доброжелательный. Даже если брать царей. Уж не говоря о его, Горбачева, непосредственных предшественниках. Поэтому он и проиграл! В России, к сожалению, всегда проигрывают мягкие силы. Жесткий, недобрый к людям человек, он, как правило, побеждает. И он заставляет окружающих подчиняться своей воле. Ибо в этой воле заложено желание власти. У Горбачева этого нет. Как мне представлялось, он никогда не стремился подчинить своей воле людей. Он пытался убедить. Он заложник своей собственной идеи. Он провозглашает свою идею, он же и гибнет от нее.
– Правда ли, что Раиса Максимовна говорила в кулуарах, что “Сергей Ломакин самый красивый мужчина на телевидении”. Ты не слышал об этом?
– Я об этом не слышал. Но думаю, что это сплетни. Во-первых, потому что это не так, а во-вторых для Раисы Максимовны, мне кажется, всегда был один мужчина – Михаил Сергеевич. Да, было несколько поездок, когда мне приходилось общаться с Раисой Максимовной. К сожалению, репортеру, который работает с Раисой Горбачевой это не приносит ни славы, ни авторитета. Скорее наоборот, для него это смерти подобно. И в профессиональных кругах и, в первую очередь, в общественном мнении. Ведь общественное мнение у нас в стране таково, что люди могут хорошо воспринимать по телевидению главу государства, но – ни в коем случае не его супругу. Парадокс: во многом его успеху за рубежом способствовала Раиса Максимовна. И – противоположно внутри страны.
– А жену Ельцина ты не видел?
– Мне кажется, это разные женщины. Но думаю, говорить об этом неделикатно. Что касается Раисы Максимовны, то, думаю, она много времени уделяла занятиям по протоколу. Как себя вести, как стоять, как идти, как подавать руку.
Я не думаю, что Сергей стал бы кремлевским журналистом, живи он в эпоху Большого Друга Советских Физкультурников.
Я не уверен, что журналист Ломакин кого-то предал и был нечестен со зрителями “Взгляда” и “Времени”.
Я не стал бы величать его (как многие) “придворным репортером режима”. Быть преданным – не значит быть предателем.
Я не могу умолчать о его репортерском таланте. Он очевиден хотя бы в силу внешних данных Ломакина. (Быть телегеничным и блондинисто-привлекательным для ведущего ЦТ – уже залог успеха).
Я не рискну, “рассказывая” Ломакина, не заметить: своя позиция и умение грамотно излагать (пусть и не всегда свои) тезисы – это то, чем отнюдь не все члены нашего славного Союза журналистов могут похвастаться. Не все. Даже из тех, кому довелось порепортерить за стенами Кремля.
Евгений Ю.ДОДОЛЕВ.
